Зонда паганини: полный каталог моделей, характеристики, отзывы на все автомобили Pagani (Пагани)

Содержание

Интересный автомобиль — Pagani Huayra — Об автомобилях

На фоне не менее эпатажных одноклассников cуперкар Pagani Zonda больше всех выделялся своей неординарностью. Как и Zonda, эта машина плод одержимой работы основателя компании Горацио Пагани. Свою работу над Huayra он начал еще в 2003-м году, так как опасался, что его Zonda рядом с Enzo, Veyron и Carrera GT будет казаться устаревшей.

Впервые перед публикой машина Pagani Huayra предстала в 2011 года на автосалоне в Женеве. Но еще в январе этого года появилась серия загадочных видеороликов, в которых был раскрыт процесс создания этого «бога» на колесах. Такое название творение Горацио Паганини получило в честь бога ветров, который, как гласит легенда, обитал в Андах.

Несомненно, что визитной карточкой суперкара станут поднимающиеся вверх двери. Панели кузова Huayra изготавливаются из углеволоконного композита.

Первостепенной задачей при создании Huayra стало повышение уровня безопасности, а также степени защищенности водителя во время аварии. Поэтому, бензобак, который расположен между салоном и двигателем, защищен специальной «клеткой», изготовленной из кевлара и особых материалов.

Кузов автомобиля спроектирован так, что работает как перевернутое крыло самолета. По сути, для того чтобы оптимизировать движение воздушных потоков, и создавать максимальную прижимную силу автомобиль может менять свою форму с помощью четырех «закрылков», управляемых компьютером (темы практической аэродинамики касались ранее).

Внутри Huayra сохранила изысканность и шик, свойственную всем творениям Pagani.

Ее салон отделан карбоном, полированным алюминием и качественной кожей. На приборной панели расположен многофункциональный дисплей, показывающий скорость и динамику и данные бортового компьютера в режиме Comfort. Активный дисплей, расположенный на центральной консоли, обрамлен алюминиевым окладом.

Такая модель Pagani стоит не менее миллиона, но это обстоятельство вряд ли помешает ей найти покупателей.

Несомненно, что визитной карточкой суперкара станут поднимающиеся вверх двери. Панели кузова Huayra изготавливаются из углеволоконного композита. Первостепенной задачей при создании Huayra стало повышение уровня безопасности, а также степени защищенности водителя во время аварии. Поэтому, бензобак, который расположен между салоном и двигателем, защищен специальной «клеткой», изготовленной из кевлара и особых материалов.

Внутри Huayra сохранила изысканность и шик, свойственную всем творениям Pagani.

Такая модель Pagani стоит не менее миллиона, но это обстоятельство вряд ли помешает ей найти покупателей.

Тест-драйв Ferrari Enzo / Феррари Энзо. Enzonda.

Cвершилось — у нас в руках Ferrari Enzo Ferrari и Pagani Zonda C12S, две модели с чемпионскими амбициями!

Встреча двух «примадонн» мира суперкаров проходила в волнующей обстановке. На пит-лейне кольца «Валь-де-Вьен» поклонники с вожделением ожидали появления Enzo Ferrari: где и когда еще представится возможность как следует рассмотреть этот «предмет культа»! Наш фантастический «конвой» вызывает у окружающих дикий восторг. Появление Zonda с ее эпатажными формами — автомобиля, о котором кое-кто слышал, но который мало кто видел даже на фотографиях, — вносит смятение в умы зрителей.

Контраст между двумя созданиями дизайнерской мысли действительно потрясает. Казалось бы, компания Ferrari пошла ва-банк и сделала свой флагман Enzo столь авангардным, что даже дух захватывает. Но Zonda со своей почти неземной внешностью и кокетливыми «глазками» фар тоже буквально сражает наповал. Очень любопытно наблюдать, как в кои-то веки другой автомобиль всецело отвлекает на себя внимание восторженной публики от стоящего рядом Его величества Enzo Ferrari! Стремительная, но в то же время утонченная латинская грация Zonda сильно контрастирует с безапелляционно брутальными очертаниями Enzo в азиатском стиле. Вот оно, зримое воплощение заочной дуэли двух гениев автомобильного стиля — Кена Окуямы и Хорасио Пагани!

Это тем более интригует, поскольку оба автомобиля — недвусмысленная интерпретация одной и той же темы — болидов Формулы-1. Форма переднего бампера и вытянутый «нос» Enzo — отражение облика непобедимых чемпионских «снарядов» Михаэля Шумахера, а Zonda своим заостренным обтекателем напоминает «серебряные стрелы» Mercedes. Да и на «подсознательном» уровне подоплекой соперничества этих двух дорожных суперкаров является все то же продолжение дуэли Ferrari и McLaren-Mercedes на трассах Формулы-1. С Enzo все понятно, это «полномочный и монопольный посол» чемпионской Scuderia Ferrari на дорогах общего пользования. А вот Pagani, пусть и обласканный любовью и помощью Mercedes AMG, все же не имеет никакого отношения к легендарному McLaren. Но, пожалуй, именно среднемоторный суперкар Zonda с его шикарным атмосферным V12, украшенным трехлучевой звездой, гораздо больше соответствует определению «серийное воплощение болида Формулы-1 Mercedes», чем переднемоторный SLR McLаren с наддувным V8…

Так что, как давно говорят в автомобильных кругах, Pagani Zonda — это «теневой» флагман «серебряных стрел»! К тому же вспомните, что «крестным отцом» Zonda, благословившим марку на существование, был прославленный аргентинец Хуан-Мануэль Фанхио — человек-легенда, с которым связаны успехи команды Mercedes в «королеве автоспорта». Enzo — «крестник» Михаэля Шумахера. Итак, посланник пятикратного чемпиона мира (Zonda) против представителя чемпиона мира шестикратного (Enzo) — можно сказать, что на эти две машины невольно пал отблеск славы обладателей 11 чемпионских титулов Ф-1! Вам что-то еще не ясно?

Enzo может похвастаться рекордным для серийной Fer-rari количеством электроники и сверхсовременными технологиями. Zonda на этом фоне может показаться «Золушкой». Но это ложная скромность: на самом деле машины Pagani адресованы более тонким ценителям-коллекционерам, которые довольно консервативны и не принимают новомодных аксессуаров в духе PlayStation 2. Передовые технологии и ноу-хау Zonda не акцентируются внешне, но с успехом используются в конструкции.

Вокал

Как истинные «итальянки», обе «дивы» начинают выяснение отношений с проверки возможностей своих «голосовых связок». Соревнование носит «теоретический» характер, ведь исполнительские таланты не имеют прямого отношения к ходовым и динамическим характеристикам. Однако суперкар такого уровня — создание почти сверхъестественное, поэтому то, как он воздействует на уши окружающих, традиционно играет колоссальную роль! Словно ничуть не сомневаясь в успехе, Zonda бросает вызов. И с первых же секунд ее «вокальная партия» приводит зрителей в исступление. Грандиозные по своей насыщенности громоподобные раскаты, доносящиеся из счетверенных выхлопных патрубков, вызывают бешеный восторг.

Мелодия восхитительного V12 Mercedes AMG не оставит равнодушным никого. А кропотливая настройка глушителей самим Хорасио Пагани, страстным меломаном и композитором-любителем, делает эту музыку неподражаемой. Это величественный гимн, на который способен один из самых «акустически одаренных» двигателей внутреннего сгорания! Догадываетесь, как клиенты и знакомые называют синьора Пагани? Конечно, Паганини! Великолепная «мелодия» в исполнении «оркестра» Mercedes AMG под руководством Пагани, все время меняющая тональность, продолжает восхищать почти на всех режимах и передачах. Лишь на самых высоких оборотах — около 7000 об/мин — звуки двигателя несколько теряют возвышенный драматизм, уступая место более прозаичному, довольно «технократичному» звенящему реву, характерному для большинства моторов Mercedes на пиковых режимах.

После такого «концерта» суперкар Ferrari бесцеремонно возвращает аудиторию в реальность современного мира, полного компромиссов и противоречий. Глухого бесцветного тарахтения V12 под прозрачным колпаком капота Enzo никто бы даже не расслышал, если бы мотор Zonda не прекратил свою «песню». Не желая усложнять себе процесс омологации машины, Ferrari оснастила свой флагман глушителями-«церберами», благодаря которым до 5000 об/мин слышно только легкое стрекотание, напоминающее звуки, издаваемые мопедом. К счастью, собравшиеся вскоре получили возможность послушать Enzo во время его заездов на кольце: на высоких оборотах V12 вырывается из плена глушителей и может продемонстрировать свой истинный «голос». Но и он удивляет знатоков: в диапазоне 5500-7500 об/мин звучание двигателя Enzo ничуть не похоже классическую звонкую «песню» мотора Ferrari! И только на самой «вершине», около 8000 об/мин, вплоть до срабатывания ограничителя на 8200 об/мин, Enzo издает желанный стонущий звук, напоминающий о болидах Формулы-1.

А на таком техничном треке, как «Валь-де-Вьен», где множество медленных виражей, «мелодия» Enzo кажется очень странной. Приближаясь по прямой к повороту (6000-7000 об/мин), суперкар только набирает мощь своего «голоса», затем начинается вход в вираж, и звук мотора словно тает: длинные изгибы кольца, когда обороты ниже 5000 об/мин, Enzo проходит почти бесшумно, слышно лишь шуршание шин. Затем снова недолго доносятся грозные раскаты, и вновь — тишина… Странно, но и между сменами передач наступают такие неприятные секундные провалы в «саундтреке», когда рева совсем не слышно, пока мотор не преодолеет этот магический рубеж в 5000 об/мин. Только на прямой старт-финиш, где есть возможность «выкрутить» IV и V передачи до предела, можно насладиться «формульными» звуками V12. По общему мнению, звучание мотора Enzo — самое непонятное и невыразительное среди всех Ferrari. Так что, если бы поединок с Zonda ограничивался только «вокалом», Ferrari можно было бы и не выходить на «сцену». Но впереди другие «номера программы», и борьба продолжается.

Салон

Перед началом заездов на кольце всеобщее внимание привлекают салоны машин. После некоторого конфуза в столь важном для поклонников «песенном» конкурсе Enzo спешит реабилитироваться: процесс открывания его «крылатых» дверей производит неизгладимое впечатление! Одно только это добавляет владельцу машины солидности в глазах зевак! Маленькие функциональные двери Zonda открываются самым обычным образом и, конечно, соперничать с «крыльями» Ferrari не могут. Процесс посадки в кокпит подтверждает имидж Zonda как «аутентичной» копии гоночных спортпрототипов Mercedes для Ле-Мана.

Высокий и широкий боковой понтон, сверкающий полированным карбоном, требует при посадке прямо-таки акробатической сноровки. На этом фоне Enzo преподносит сюрприз: по меркам суперкаров у него очень низкие пороги, поэтому в отношении посадки/высадки он почти не отличается от обычных машин. Очень удобно. Правда, незабвенный McLaren F1 (см. № 1, 2003), у которого Enzo полностью позаимствовал это решение (как и дизайн дверей в целом), из-за отсутствия массивного бокового понтона обеспечивал очень неважную защиту при боковом ударе… Но когда разместишься в кокпите, разница в философии двух суперкаров становится очевидной.

Интерьер Zonda — это продуманный до мелочей комфортабельный «кокон» для избалованного владельца. Впечатляет тончайшая проработка оригинальных деталей — от самых маленьких тумблеров до сидений и передней панели здесь все уникально и неподражаемо. Вкус, стиль, фантазия просто удивительные! Простор, роскошь, комфорт, утонченность, и все это в сочетании со статусом «бескомпромиссного» суперкара. А главное, тщательность сборки салона Pagani на высочайшем уровне. Алюминий, кожа и, конечно, карбон! Углепластик — любимый материал Хорасио Пагани, на котором он сделал себе имя и состояние. Спросите любого специалиста по композитам, у какого автомобиля с карбоновым кузовом самые качественные и самые красивые углепластиковые панели отделки, и, даже не дослушав вопрос до конца, он ответит: у Zonda! Щепетильный Хорасио превратил процесс обработки карбоновых деталей для своего суперкара прямо-таки в культ, и они становятся настоящими шедеврами! Неспешный технологический цикл это позволяет: «выпечка» углепластиковых панелей для каждой Zonda, их шлифовка и полировка занимают на заводе в Сан-Чезарио-суль-Панаро… около четырех месяцев!

Если бы на сборочной линии Enzo в Маранелло (это всего в 20 км от цеха Пагани) так церемонились с постройкой каждого экземпляра своего флагмана, на выпуск 399 машин ушли бы десятилетия. Поэтому интерьер Enzo — царство функциональности, где содержание доминирует над формой, все предельно строго, по-спартански. То же изобилие полированного карбона, алюминия и кожи, но все более скромно, буднично. Совершенно черный интерьер не прибавляет шарма, как и почти полное отсутствие стильных декоративных элементов. Визуальная оценка качества материалов и сборки — чуть выше среднего даже по стандартам массовых спорткаров. Это кокпит «боевой» машины, поэтому в дизайне акцент сделан на «хай-теке», в частности, на многофункциональном руле с целой гирляндой кнопок и светодиодов в стиле Формулы-1 и красивых карбоновых рычажках секвентальной трансмиссии. После Zonda салон Enzo кажется очень тесным, да и карбоновые «ковши» сидений очень жесткие.

Однако основное различие в том, что в Enzo чувствуешь себя зажатым в темном кокпите гоночного спортпрототипа. Маленькие боковые окна пропускают минимум света, а заодно создают проблемы с обзорностью. А в Zonda купаешься в солнечных лучах — 90% верхней сферы пассажирской кабины (включая крышу!) остеклено. Салон Pagani Zonda — просторный «аквариум», Enzo — сумрачная «капсула».

Кондиционер есть у обеих машин, но если в Zonda он эффективен и при 40-градусной жаре, то в Ferrari спасает лишь отчасти. Enzo в отличие от Zonda оснащен двумя фронтальными подушками безопасности, зато у детища «маэстро Паганини», как и следовало ожидать, завораживающая объемностью и качеством звучания стереосистема Becker Hi-End с восьмью динамиками Clarion Pro, включая два монументальных сабвуфера. Флагман Ferrari абсолютно «индифферентен» к музыке, причем здесь нереально самостоятельно установить даже простенькую магнитолу. И наконец, сравнение этих двух машин неожиданно позволяет оценить такое «чудо», как электростеклоподъемники Zonda! Долго крутить неудобные ручки Enzo каждый раз, когда надо расплатиться на парковке или автостраде, — настоящая мука…

Полет

Несмотря на суровую борьбу с лишним весом, Enzo получился значительно тяжелее, чем богатая люксовыми аксессуарами Zonda. Заявленная компанией Ferrari собственная масса (1365 кг) вызывает сомнения даже у шефа-испытателя фирмы Дарио Бенуцци. Несколько проверок независимыми инжиниринговыми компаниями показывают, что вес Ferrari приближается к полутора тоннам. Zonda же, наоборот, прославилась своей «стройностью»: по самым пессимистичным оценкам, она весит не более 1250 кг. Конечно, на гоночном кольце эта разница в четверть тонны сказывается сразу же. Zonda немедленно проявляет необыкновенную живость, «облизывая» виражи с безудержным энтузиазмом и обеспечивая легкость и четкость пилотажа на инстинктивном уровне.

Передняя ось так фанатично «заныривает» в поворот, что кажется, будто ее затягивает туда мощный насос. Enzo же демонстрирует некоторую тяжеловесность, маневрируя с ленцой и проявляя значительную недостаточную поворачиваемость. Ключевую же роль, конечно, играют системы стабилизации. У Zonda ESP действует «прямолинейно»: как только электроника чувствует, что сейчас произойдет срыв ведущих колес, она молниеносно «душит» мотор. В общем, можно атаковать, не заботясь об устойчивости, а превосходное шасси Pagani благодаря своему живому характеру все равно позволит пилоту получить огромное удовольствие, но ставить рекорды круга с включенной ESP, разумеется, нереально.

Если отключить «надсмотрщика» и оставить водителя один на один с мощным и требовательным суперкаром, Zonda превращается для него в настоящую фурию. Реакции машины на педали акселератора и тормоза становятся резкими и опасными. Минимальная передозировка «газа» на выходе из виража, и Zonda тотчас срывается в ужасающее вращение. Эта машина без ESP — серьезный гоночный болид, требующий высокого профессионализма пилота, аккуратного обращения и досконального знания «повадок» автомобиля. Если все эти условия соблюдаются, то атака за рулем Zonda больше всего похожа на пилотаж классического «боевого» спортпрототипа группы «С». Если нет, то заезд с отключенной ESP превратится в сплошную череду вылетов с трассы и разворотов. А вот ASR на Enzo — более тонкая штучка: на кольце c ней можно позволить разве что ознакомительную прогулку, но никак не пилотаж.

Недостаточная поворачиваемость, искусственно вызываемая электроникой, не допускает даже попыток пилотажа. Зато в положении «Off» и при включенном режиме «Race» система стабилизации продолжает работать, уже стремясь поддержать гоночный стиль езды и сглаживая недостатки шасси. Теперь электроника Enzo всеми силами пытается найти тот зыбкий компромисс между максимальной эффективностью использования мощности и оптимальной устойчивостью на траектории. И хотя для опытного пилота неустанное вмешательство систем будет довольно неприятным, результат получается неплохой: Enzo удается наиболее рационально применить на кольце огромную мощь, не страдая от ее избытка (как Zonda с отключенной ESP) или чрезмерного «ущемления».

Ferrari позволяет ехать быстрее также полуавтоматическая последовательная коробка передач — на кольце она эффективнее, чем традиционная (с обычной кулисой и педалью сцепления) марки Cima суперкара Pagani. Конечно, после нескольких десятков кругов за рулем Enzo начинаешь высоко ценить быстродействие этой «формульной» трансмиссии, но сам процесс пилотажа с таким «автоматизированным» управлением совсем не так увлекателен, как езда с классическими переключениями на Zonda! Идеальное движение рычага, малые ходы, высочайшая точность включений, первоклассная информативность педали сцепления — нет, этот «джентльменский набор» никак нельзя назвать устаревшим! Пусть смена передач и происходит на долю секунды дольше, но и удовольствие эти действия доставляют куда большее: обеспечивается прямая связь с автомобилем и водитель наслаждается естественными реакциями машины на свои манипуляции. Это по-настоящему, по-мужски! Старая добрая механическая коробка гораздо полнее передает ощущения от управления суперкаром!

Рулевое управление Zonda с мощным усилителем на кольце просто великолепно: ювелирная точность и информативность позволяют до сантиметра рассчитать траекторию. Чего не скажешь о рулевом управлении Enzo. Сама пижонская «формульная» баранка, конечно, очень удобна для хвата, но из-за абсолютной «пустоты» руля и его остроты процесс управления Ferrari требует большой аккуратности. Такое впечатление, что руль вращается сам по себе, его информативность некудышняя, и как на кольце, так и на дороге почувствовать поведение передних колес весьма непросто. Так что рулевое управление — это, без сомнения, самый неудачный узел Enzo!

В общем, на этом довольно медленном кольце с 15 виражами оба автолмобиля далеко не идеальное «оружие». Zonda слишком буйная и ретивая, для полной реализации мощи ей нужны многокилометровые прямые и пологие повороты, а Enzo чересчур инертный, ему тоже крутые медленные повороты не по вкусу. Однако именно на этой трассе Ferrari получает преимущество благодаря своим феноменальным композитным тормозам. Zonda тоже вначале замедляется отменно, но спустя несколько кругов в экстремальном режиме тормоза начинают «уставать». А тормозные механизмы Enzo просто вне конкуренции — они ни на йоту не теряют эффективности даже после десятков кругов езды на пределе, а интенсивность замедления просто ошеломляет. На Ferrari можно перед каждым поворотом тормозить на 10-12 м позже, чем на Pagani, и этим компенсировать досаждающую недостаточную поворачиваемость. Словом, коробка передач и тормоза позволяют Enzo чуть-чуть быстрее проходить этот медленный трек, хотя, конечно, огненный темперамент Zonda подарит ее пилоту несравнимо больше эмоций!

То же самое можно сказать и об ускорении с места. Мотор Mercedes AMG уступает по мощности Ferrari 105 л.с., зато благодаря большему рабочему объему выигрыш в крутящем моменте составляет 100 Нм, да еще не надо забывать, что Zonda легче. Так что, по официальным данным, динамические показатели соперниц практически идентичны. Но феноменальная тяговитость немецкого агрегата на низких оборотах просто потрясает. На каждой из первых четырех передач утопленная педаль «газа» вызывает чудовищное ускорение буквально с 1500 об/мин и пассажиры подвергаются безжалостному «прессингу» до самых высоких оборотов. Это дьявольская катапульта, снаряд для тренировок на продольные перегрузки! И все это под опьяняющий оглушительный аккомпанемент «музыкального» V12. Enzo начинает разгон вяло и лишь после 5000 об/мин, словно спохватившись, «распевается» и устремляется в погоню за секундами. Бешеный спурт на высоких оборотах тоже, конечно, впечатляет, но сравнивать его с безудержными ускорениями Zonda не стоит.

Круиз

В повседневной эксплуатации на дорогах общего пользования идеальная адаптированность Zonda к роли «суперкара на каждый день» не оставляет флагману Ferrari никаких шансов. Pagani обеспечивает великолепный даже для моделей бизнес-класса уровень комфорта, что отнюдь не характерно для суперкара. Несколько тысяч километров за рулем Zonda не будут утомительными. А после аналогичного пробега на Enzo потребуется весьма продолжительный отдых — вибрации и шумы в салоне очень навязчивы.

Еще один источник неудобств и опасений и в городе, и на трассе — секвентальная коробка Ferrari. При умеренном темпе езды и небольших оборотах она отличается несогласованностью и «заеданием» переключений, а маневрирование вперед-назад (задний ход включается кнопкой и только через «нейтраль», что достигается одновременным удерживанием обоих рычажков) — особое испытание. Механическая трансмиссия Zonda — настоящий «деликатес».

Обе машины демонстрируют хорошую для суперкаров плавность хода и фильтрацию неровностей, но если Pagani при этом абсолютно «презирает» крены, то «наклоны» Enzo при интенсивном пилотаже видны невооруженным глазом. Наконец, езда на максимальных скоростях: обе машины способны выжать 360 км/ч по спидометру. Причем Enzo благодаря большей мощности и лучшей обтекаемости кузова развивает максимальную скорость быстрее. Однако разница в поведении на пиковых режимах огромная. «Старомодная» аэродинамика Zonda — с большим фиксированным антикрылом — гарантирует значительную прижимную силу: при 350 км/ч машина «стоит» на дороге, как утюг на гладильной доске. Поверьте, даже водителю со средней подготовкой не составит труда промчаться на Zondа с такой скоростью.

Нам нередко приходилось ездить на скорости 320-340 км/ч и в дождь, и даже на подъеме! Авангардные аэродинамические решения максимально «облизанного» Enzo — выдвигающийся сзади мини-спойлер и два крошечных дефлектора на уровне фар — не способны компенсировать недостаток прижимной силы самого кузова. Машина начинает «поерзывать» на дороге уже после 250 км/ч. А если вспомнить «пуховый» руль, то становится понятно, что езда за рулем Enzo на «максималке» — занятие для отважных пилотов!

Счет!

Разумеется, Ferrari, принимая во внимание свое недосягаемое положение, может позволить себе установить заоблачную цену на автомобиль, в котором чувствуется экономия на деталях. Заводская цена (tax-free) Enzo составляет без малого 600 тыс. евро, а Zonda — 414 тыс. евро! Хотя при практически поточном производстве 399 экземпляров модели себестоимость каждой машины для компании из Маранелло оказывается несравнимо ниже, чем себестоимость производства каждой Zonda при штучной, практически ручной сборке. Но здесь, можно сказать, все по-честному. Ferrari на своих флагманских суперкарах сознательно зарабатывает сверхприбыли, компенсируя гигантские затраты на содержание собственной «конюшни» Формулы-1. Ведь в общем-то благодаря ее триумфам дорожные «монстры» с жеребцом на капоте раскупаются в таких количествах по любой цене, причем невзирая на недостатки. Имидж важнее!

Итог «звездной дуэли» столь же обескураживающий, сколь и однозначный. Творение Хорасио Пагани безоговорочно превосходит флагмана из Маранелло в большинстве ключевых аспектов. Zonda гармоничнее и, если хотите, душевнее, она в большей степени отвечает тем специфическим требованиям, которые предъявляют к своим «избранницам» владельцы элитных суперкаров. Эксплуатация машины Pagani в эмоциональном плане ощутимо богаче, чем общение с Enzo. Дизайн, качество изготовления, практичность, комфорт, динамика, «мелодичность», управляемость — по всем этим параметрам Zonda просто феномен всей мировой автомобильной культуры. И тот факт, что существующее количество экземпляров Zonda в 10 раз меньше, чем Enzo, тоже воспринимается истинными коллекционерами и ценителями как исключительное превосходство. Парадокс, но именно на этом высшем уровне автомобильной индустрии маленькая специализированная фирма может квалифицированно превзойти — и «ментально», и технически — лучшую модель признанного лидера, гиганта бизнеса суперкаров. Наш тест показал, что и в «высшем свете» автомобильного общества есть продукция прет-а-порте (Ferrari) и от-кутюр (Zonda)!

Однако и резюме типа «если вы собираетесь потратить целое состояние на суперкар, выбирайте Zonda, а не Enzo», было бы по меньшей мере наивным. В этом узком кругу автомобильных снобов только единицам удается побороть в себе преклонение перед магической силой машин с жеребцом на капоте. Но чтобы вырваться из плена Ferrari, каждый коллекционер должен сначала пройти длительный этап преданного «служения» Маранелло, выбирая, словно зомби, продукцию только этой компании.

Общение с десятками подобных клиентов Ferrari каждый раз убеждает нас в том, что это настоящие «узники бренда», ослепленные имиджем Scuderia Ferrari и не желающие слышать ни о каких других марках. Удивительно, но для клиентов суперкаров Ferrari это отнюдь не финальная стадия увлечения, а, наоборот, самый первый шаг. Только после того, как такой индивидуум однажды прозреет и осознает очевидную истину, что не он живет для Ferrari, а Ferrari существует для для него, — тогда освободившемуся от оков коллекционеру откроются радужные перспективы. Например, в виде той же Pagani Zonda.

Поэтому стоит ли удивляться, что все четыре десятка владельцев этого реально лучшего на сегодняшний момент суперкара имеют в своем гараже Ferrari F50, а больше половины оплатили еще и Enzo? Только люди, переболевшие преклонением перед топ-моделями Ferrari и оценивающие автомобили трезво и непредвзято, могут выложить почти полмиллиона евро за суперкар, на нескончаемые вопросы о происхождении и марке которого им придется отвечать всю жизнь, — Pagani Zonda. «Но ведь Zonda объективно лучше, почему же я должен отказывать себе во владении лучшим?» — вот типичная реакция владельцев машины. Но зачем же тогда еще и Enzo в придачу? «Гм… Чтобы иметь возможность сравнивать и больше не поддаваться гипнозу “жеребца”!» Вот поэтому-то, обыгрывая названия этих двух суперкаров — Enzo и Zonda, владельцы последней изобрели слово-гибрид, вынесенное в заголовок, — ENZONDA. В нем исчерпывающий ответ: только по-настоящему узнав Enzo, можно осознанно прийти к выбору Zonda!

Иван Веснин

Фото автора

В NASA подтвердили, что спутник Юпитера Европа имеет подледный океан и в 2023 году туда оправят зонд

Сейчас, пожалуй, многие подумают: «Ой, и так было известно, что под льдами Европы находится огромный океан». Мы же на это скажем, что фантазии и факты, подкрепленные научными данными, сильно отличаются друг от друга.

© NASA

Команда, возглавляемая исследователями из Центра космических полетов Годдарда, подтвердила, что спутник Юпитера Европа имеет подледный океан и над поверхностью объекта был зафиксирован выброс водяного пара.

Это очень важное открытие, так как Европа — наиболее перспективная цель в программе NASA по поиску внеземной жизни.

«Ученые еще не наблюдали океан напрямую, но была замечена испаряющаяся вода. Это соответствует нашим прогнозам и имеющимся компьютерным моделям, говорящим о наличии океана под толстой ледяной коркой», — сказал планетолог Лукас Паганини, возглавивший исследование.

Согласно статье, опубликованной в понедельник в журнале Nature Astronomy, команда NASA зафиксировала, как над поверхностью Европы произошел выброс водяного пара.

Если бы его удалось конденсировать, то полученными водными запасами можно было бы заполнить олимпийский бассейн (50 метров в длину, 25 метров в ширину и не менее 2-х метров глубиной).

Этот выброс был впечатляющим и его удалось увидеть, находясь на Земле.

Открытие было сделано в обсерватории Кека на Гавайях. В ходе 17 наблюдений применялся спектрограф для определения химического состава других космических тел путем сканирования инфракрасного света, который они испускают или поглощают.

«Водяной пар вырвался из недр, где от наблюдателей скрыт огромный водный резервуар. Этот выброс был мощнее тех, что мы наблюдали в прошлом. Теперь нет никаких сомнений, что Европа обладает подледным океаном», — сказал Паганини в интервью.

В течение многих лет ученые получали косвенные доказательства существования подледного океана на Европе, но той информации было недостаточно, чтобы заявить об этом как о факте.

© NASA

Более двух десятилетий назад космический аппарат NASA «Галилео» зафиксировал небольшое количество водяного пара над Европой, а в 2018 году эту информацию подтвердил космический телескоп NASA «Хаббл».

«Мы многократно перепроверили данные, удалив любые атмосферные загрязнения при наблюдении из наземной обсерватории. Теперь нам нужно отправить туда зонд и посмотреть, что же на Европе происходит», — заявил планетолог Ави Манделл.

Если все будет и дальше идти по плану, то миссия NASA Europa Clipper стартует уже в 2023 году.

Аппарат будет «набит под завязку» камерами, спектрометрами, радарами и датчиками, которые позволят реализовать беспрецедентное исследование интереснейшего спутника Юпитера.

Украинец купил суперкар за миллион с лишним долларов

Сумма сделки также не разглашается. Высчитать стоимость сложно потому, что каждый Pagani комплектуется индивидуально с учетом пожеланий клиента. Учитывая эксклюзивность модели, которая уже стала коллекционной, цена может доходить до полутора миллионов долларов. Источники утверждают, что у заказчика уже есть еще один Pagani — Zonda R.

Украинец купил суперкар за миллион с лишним долларов / autoblog.gr

Юбилейный двухместный автомобиль с карбоновым кузовом оформили в черно-багровой гамме (бесцсветный лак + перламутровая краска) с необычным розовым интерьером. Это невольно наводит на мысли о том, что счастливой обладательницей сверхмощной машины может оказаться девушка.

Салон, обшитый яркой кожей со вставками из углеволокна, алюминия и дерева, выглядит, мягко говоря, броско. Бардачок напоминает дамскую сумочку. Судя по снимкам, у машины есть климат-контроль и аудиосистема премиум-класса.

Украинец купил суперкар за миллион с лишним долларов / autoblog.gr

Как бы там ни было, лучше бы, если водитель оказался опытным, поскольку «обуздать» 650 «лошадей» может не каждый. Такую мощность на 6200 об/мин выдает 7,3-литровый атмосферный двигатель V12 производства Mercedes-Benz, производящим 680 л. с. Максимальный крутящий момент достигает 780 Нм при 4000 об/мин.

Украинец купил суперкар за миллион с лишним долларов / autoblog.gr

Шестиступенчатая механическая трансмиссия передает крутящий момент (до 780 Нм при 4000 об/мин) на задние колеса. При весе 1230 кг до «сотни» Zonda F разгоняется всего за 3,6 секунды, до 200 км/ч — за 9,8 с. Максимальная скорость ограничена 345 км/ч. Это один из самых быстрых кабриолетов в мире.

Спортивный автомобиль получил 19-дюймовые диски на передней оси и 20-дюймовые на задней, которые обули в шины размерностью 255/35 и 335/30, соответственно.

Украинец купил суперкар за миллион с лишним долларов / autoblog.gr

Эта машина стала последней Зондой, которая уступила место преемнику, получившему название Pagani Huayra. Новую модель планируют продавать как минимум за миллион евро.

Напомним, летом в Украине также заказали гибридный суперкар Porsche за 645 тысяч евро, производство которого начнется только в 2013 году.

электронных журналов Thieme — Aktuelle Dermatologie / Abstract

Aktuelle Dermatologie 2009; 35 (10): 411-414
DOI: 10.1055 / s-0028-1119679

Übersicht

История публикаций

Дата публикации:
16 марта 2009 г. (онлайн)

Zusammenfassung

Итальянский гейгер и исполнитель Никколо Паганини работал над подводным миром в Европе, используя виртуальные сейнеры Spielweise als Wundergeiger verehrt. Эрфанд Гайгенгрифф, умение и умение Гейгеру начальство. Er war in der Lage, seine Gelenke zu überdehnen und zu überdrehen. Heute wird angenommen, dass Paganini ein einem Marfan-Syndrom erkrankt gewesen war; ein Erbdefekt, den die Medizin zu seinen Lebzeiten noch nicht kannte. Erst durch seine Erkrankung konnte Paganini zu einem unerreichbaren Geigenvirtuosen werden. Bei den heutigen Nachkommen von Paganini gibt es jedoch keine Diagnosen eines Marfan-Syndroms. Defekte Fibrillin-Gene wurden bei ihnen nicht nachgewiesen.Von Paganini selbst ist keine DNA-Probe erhalten.

Аннотация

Итальянский скрипач и композитор Никколо Паганини был хорошо известен в Европе благодаря своей технике игры на инструменте. Он разработал методы, которые не мог воспроизвести ни один другой скрипач. Он мог чрезмерно растягивать суставы рук и пальцев. Сегодня обсуждают, что Паганини страдал синдромом марфана. Этот синдром может позволить ему разработать свои уникальные техники.

Однако у его потомков диагностика болезни невозможна.Дефектов фибриллин-генов в их геномах не обнаружено. Никакой ДНК-материал от Паганини не сохраняется.

Literatur

1 Нил Э. Никколо Паганини. München; Список 1990
2 Капп Дж. Никколо Паганини. Тутцинг; H. Schneider 1989
3 Franken F H. Die Krankheiten großer Komponisten. Bd. 3: Никколо Паганини, Рихард Вагнер, Жорж Бизе, Густав Малер, Макс Регер. Вильгельмсхафен; Noetzel 1991
4 Koldehoff N, Koldehoff S. Wem hat van Gogh sein Ohr geschenkt? Alles, was sie über Kunst nicht wissen.Франкфурт; Eichborn 2007
5 Reitz M. Kunst und ärztliche Diagnose. В: Экспедиция в Wissenschaft. Bd. 1. Вайнхайм; Wiley-VCH 2006: 149-169
6 Graw J. Genetik. Гейдельберг; Springer 2006
7 Strachan T, Read A P. Molekulare Humangenetik. München; Elsevier Spektrum 2005
8 Riede U-N, Werner M, Schäfer H-E (Hrsg). Allgemeine und spezielle Pathologie. Штутгарт; Thieme 2004

Доктор Манфред Рейтц

Walther-Victor-Straße 20
99425 Weimar

Электронная почта: [адрес электронной почты защищен]

ПРИЗРАК ПАГАНИНИ | Kirkus Обзоры

от С. J. Box ‧ ДАТА ВЫПУСКА: 28 июля 2015 г.

Box делает еще один перерыв в своей очень успешной серии о Джо Пикетте ( Stone Cold, , 2014 и т. Д.) Для отдельного рассказа о полицейском детективе, мальчике с задержкой в развитии и посылке, которую хочет захватить каждый в Северной Дакоте.

Кассандра Дьюэлл не может покинуть округ Льюис и Кларк в штате Монтана достаточно быстро для своей новой работы в качестве главного следователя Джона Киркбрайда, шерифа округа Баккен. Она не оставляет после себя никаких воспоминаний, которые стоило бы сохранить: ее муж мертв, ее босс не скрыл своей неприязни к ней, и она с нетерпением ждет новых обязанностей и повышения зарплаты в связи с внезапным нефтяным бумом в Северной Дакоте. Но у округа Баккен есть свои проблемы. Во-первых, здесь холодно — намного холоднее, чем самая холодная погода, которую Кэсси могла себе представить.Во-вторых, работа, на которую ее наняли — ведение расследования, которое ее новый босс не считает, что он может доверить своим силам — вызывает у нее тошноту. Однако самая большая проблема — это та, о которой она не подозревает, пока это не дает ей пощечину. В результате автомобильной аварии со смертельным исходом, которая была совсем не случайной, была потеряна масса метамфетаминов и наличных денег, ставшая центром битвы между Сынами свободы, традиционными продавцами наркотиков округа Баккен, и MS-13, сальвадорскими выскочками, которые нахлынули на их территория.В такой постановке остается мало места для сотрудников правоохранительных органов или Кайла Вестергаарда, 12-летнего газетчика, с рождения пострадавшего от алкогольного синдрома плода, который ушел с места крушения с призом, за который многие люди готовы были бы убить.

Захватывающий процедурный фильм профессионального уровня в северной стране, героиня которого, ловкая смесь сострадания и отношения, будет приветствоваться, чтобы вернуться и связать зияющие листья Коробки.

Неумолимый холод делает это место идеальным для пляжного чтения.

Дата публикации: 28 июля 2015 г.

ISBN: 978-0-312-58321-7

Количество страниц: 272

Издатель: Минотавр

Обзор Опубликовано онлайн: 22 апреля 2015 г.

Обзоры Киркуса Выпуск: 15 мая 2015 г.

Поделитесь своим мнением об этой книге

Вам понравилась эта книга?

Исследование локального окружения ионов Ti3 + в TiO2 (рутиле) с помощью 17O HYSCORE | Интернет-исследования в области здравоохранения и окружающей среды (HERO)

ID ГЕРОЯ

2805616

Тип ссылки

Журнальная статья

Заголовок

Исследование локального окружения ионов Ti3 + в TiO2 (рутиле) с помощью 17O HYSCORE

Авторы)

Ливраги, S; Maurelli, S; Паганини, MC; Chiesa, M; Джамелло, E

Год

2011 г.

Проверяется коллегами?

да

Журнал

Angewandte Chemie (международное издание)
ISSN: 1433-7851
EISSN: 1521-3773

Объем

Проблема

35 год

Номера страниц

8038-8040

Язык

английский

PMID

21744443

DOI

10.1002 / anie.201100531

Абстрактный

Восстановленные состояния в TiO (2): (17) O сверхтонкая подуровневая корреляционная спектроскопия использовалась для мониторинга локального окружения стабильных ионов Ti (3+), генерируемых в обогащенном (17) O поликристаллическом образце TiO (2) (рутил). Обнаружено сверхтонкое взаимодействие с частотой около 8 МГц, аналогичное тому, которое наблюдается для молекулярных водокомплексных катионов Ti (3+), и предполагает локализованный характер волновой функции неспаренных электронов для этих центров при 4 К.

Классические ноты — Классическая классика

Я всегда любил Гектора Берлиоза Harold en Italie («Гарольд в Италии») , хотя критики склонны пренебрегать его другими новаторскими симфониями — Symphonie Fantastique , предшествовавшим ему, и Romeo et Juliet , что последует.Возможно, дело в названии — и моего покойного отца, и старшего сына зовут Гарольд.

История создания Гарольда в Италии рассказывалась часто, но все же она остается увлекательным слиянием знаменитостей, музыкальных корней, литературного вдохновения и, прежде всего, донкихотской личности композитора. Но сначала серьезное предостережение — основным источником нашей информации является собственный вымышленный Mmoires Берлиоза. Написанный в основном в 1848 году, выпущенный в серию в Le Monde illustr в 1858–1895 годах и опубликованный в 1865 году для ограниченного частного распространения, Mmoires состояли из путевых журналов, подробно рассказанных постфактум, критических эссе и биографических взглядов на его жизнь и творчество. .Берлиоз издал ее как книгу за свой счет в конце своей жизни, в основном, чтобы защитить свою репутацию и создать позитивное наследие. Хотя его критика является пылкой, резкой и неограниченной («Пришло время покончить со всем этим восхвалением Моцарта, чьи оперы все похожи и чья холодная красота утомительна и огорчает»), Пьер Ситрон отмечает, что биографы обнаружили обширные неточности. начиная от честных ошибок припоминания и размытия деталей до откровенного фальсификации. Таким образом, хотя Mmoires служат полностью точным и убедительным портретом воспоминаний, самооценки и убеждений Берлиоза, факты, которые он пытается изложить, могут быть не вполне надежными.

Имея это в виду, Берлиоз написал, что после концерта своей Symphonie Fantastique представился «человек с длинными волосами, проницательными глазами и странным и изможденным лицом».

Паганини
1831

Это был Никколь Паганини, культовый исполнитель своей эпохи, которому истерически поклонялись как публика, так и критики за его феноменальную виртуозность.

Серьезные композиторы и даже соперники уважали его беспрецедентное мастерство и новаторские методы раскрытия расширенных музыкальных ресурсов.В январе 1834 года Паганини попросил Берлиоза написать концерт, чтобы представить приобретенный им новый альт Страдивари.

Почему Паганини искал Берлиоза для этой комиссии? Их отношения были натянутыми — месяцами ранее Паганини отказался играть на благотворительном мероприятии, которое Берлиоз организовал для Харриет Смитсон, актрисы, на которой он обожал, а позже женился, в то время как Берлиоз явно отсутствовал на гала-концерте Паганини. Действительно, хотя Берлиоз и знал о своей репутации, он никогда не слышал пьес Паганини.А почему для сольной экспозиции? Берлиоз был известен своей неутомимой оркестровкой, изменяющимися текстурами и формальными экспериментами. Возможно, к его неизменной чести, Паганини узнал другого визионера, который смог поднять свое мастерство на новые высоты. В любом случае они объявили прессе гигантское произведение для оркестра, хора и сольного альта, получившее название Les dernier instants de Mary Stuart («Последние мгновения Марии Стюарт»), «Королевы Шотландии», которая когда-то была казнен в 1587 году после двух десятилетий тюремного заключения и политических интриг.

По словам Берлиоза, он попытался совместить сольные партии с оркестром, будучи уверенным, что несравненное исполнение Паганини позволит ему придать сольному инструменту должную известность. Тем не менее, когда ему представили первую часть, Паганини отверг ее как слишком много пауз, настаивая на том, что он хочет играть все время. Затем Берлиоз преобразовал произведение в серию оркестровых сцен, «в которых альт оказывается смешанным, [при этом] всегда сохраняя свою индивидуальность.«

Но связь Паганини с Гарольдом не закончилась его отрицанием работы. После посещения выступления в декабре 1838 года, измученный болезнью, которая уже забрала его голос и вскоре унесет его жизнь, Паганини вытащил композитора обратно на сцену, опустился на колени и поцеловал его руку. На следующий день сын Паганини доставил восторженно лестное письмо на витиеватом итальянском языке, которое начиналось так: «Бетховен spento non c’era che Berlioz che potesse farlo rivivere».« (« Бетховен мертв, и только Берлиоз может его воскресить »). Включен черновик на 20 000 франков (примерно вдвое превышающий годовой доход Берлиоза), который должен быть представлен барону де Ротшильду (многие предполагали, что средства поступили от анонимного поклонника). — возможно, его издатель Арман Бертини — поскольку Паганини оказался в затруднительном финансовом положении после катастрофических инвестиций в парижское казино. Однако Эрнест Ньюман считает, что Паганини надеялся извлечь выгоду из публичности, окружающей этот жест, чтобы противостоять широко распространенной критике его скупости.)

Портрет Берлиоза Синьола

Когда Берлиоз пошел поблагодарить, Паганини сказал, что услышать Harold было величайшим удовольствием в его жизни: «Вы никогда не узнаете, как ваша музыка повлияла на меня. Я много лет не чувствовал ничего подобного». В знак благодарности Берлиоз приступил к написанию произведения, достойного быть посвященным Паганини, — его поразительного Ромео и Джульетты (которое Паганини не доживет до того, чтобы услышать).

музыкальные корни Гарольда не менее интригуют. После трех неудачных попыток в 1830 году Берлиоз наконец получил престижную премию Prix de Rome , четырехлетнюю стипендию, присуждаемую французским правительством для обучения в Италии, для чего требовалось сочинение ежегодно. Берлиоз выполнил свои обязательства на 1831 год, выпустив его Роб Рой Увертюра , критические мнения по поводу которого резко разделились. Фрэнсис Тови называет это «весьма увлекательным произведением», в то время как Хью Макдональд называет его «бессодержательным и повторяющимся» и предполагает, что Берлиоз сознательно написал его, исходя из предположения, что официальный вкус консервативной Академии предпочитает банальность вдохновенному.Сам Берлиоз назвал его «длинным и разрозненным» и утверждал, что был настолько разочарован его приемом на первом и единственном представлении, что сжег партитуру (хотя копия, которую он отправил во Французскую академию, сохранилась). Тем не менее, Берлиоз явно сохранил некоторую привязанность к нему, поскольку две его основные темы, а также длинный раздел разработки играют заметную роль в Harold . Его полное название — Intrada de Rob Roy MacGregor — объясняет большую часть шотландского колорита, который переносится в Harold , как и первоначальная концепция пьесы Мэри Стюарт.Действительно, Д. Керн Холомон отмечает поразительное сходство ключевой темы Harold с шотландской песней «Scotts wha ‘hae wi’ Wallace bled».

Несмотря на то, что Гарольд является традиционным по сравнению с пятичастным Symphonie Fantastique (и семикомпонентным вокалом Romeo et Juliet ), Гарольд разделяет с прежним произведением ide fixe

Виола ide fixe из Гарольд в Италии

— основная тема, которая пронизывает все произведение, как непосредственно, так и, как заметил Дэвид Кэрнс, более тонко, как генератор большинства других мелодий, которые возникают из составляющих его фраз и ритмов.Тем не менее, Кэрнс отмечает, в отличие от Fantastique , Harold ide fixe не трансформирует его характер, но остается фиксированной точкой отсчета для меняющихся сцен, через которые проходит герой, окрашивая их своим поэтическим пониманием, изобилием, самоанализ и тревога.

Что касается литературного вдохновения, Берлиоз утверждал, что его новое произведение было написано в стиле чрезвычайно популярной эпической поэмы лорда Байрона 1812-1818 гг. « Паломничество Чайльда Гарольда». Берлиоз, должно быть, тесно отождествлялся с главным героем Байрона, меланхолическим мечтателем, который посещает и комментирует места классической античности в поисках смысла, чтобы противостоять своему утомленному миром разочарованию.Хотя Берлиоз отчаянно стремился получить Prix de Rome , по прибытии в Рим он написал в своем Mmoires , что его жизнь там была «постоянным мученичеством — прекрасные музыкальные мечты рассеиваются мрачной и безнадежной реальностью; каждый день приносит свежие разочарование — в то время как другие искусства процветают, демонстрируя свою разнообразную красоту, одна музыка деградирует до уровня бедного угнанного раба ». Его скука вскоре превратилась в страсть к путешествиям, когда он покинул резиденцию, чтобы побродить по итальянской сельской местности, собирая впечатления, мечты и вдохновения, которые будут влиять на его новую работу. Даже в этом случае, за пределами подсознательной автобиографической близости, нет прямой связи между какими-либо конкретными элементами стихотворения Байрона и Гарольда ; Олин Даунс шутит, что произведение действительно следует называть «Берлиоз в Италии».

Берлиоза, возможно, привлекло стихотворение Байрона как выдающийся технический подвиг. Несмотря на свою чрезвычайную длину, каждая строфа написана в строгой форме, состоящей из восьми строк ямбического пентаметра и последней строки ямбического гекзаметра в рифмовой схеме ababbcbcc.Модель Берлиоза Harold также представляет собой непростой союз классической техники и свободомыслия. Действительно, несмотря на меньший статус в симфоническом каноне Берлиоза, Гарольд демонстрирует все его самые важные отличительные черты.

Многие историки считают, что наиболее значительным формальным нововведением в трех великих симфониях Берлиоза (я намеренно исключаю его пухлую церемониальную 1840 Grande Symphonie Funbre et Triomphale ) наступила эра программной музыки. Пол Генри Лэнг отмечает: «Берлиоз поднял программную музыку с довольно случайных потаканий на конструктивный принцип композиции». Тем не менее, отмечает Лэнг, это породило внутреннее трение, поскольку описательные элементы литературного плана Берлиоза были антитезой симфонической абстракции и отклоняли естественный поток музыки. По мнению Лэнга, вместо того, чтобы позволить своим свободным эмоциям вырваться наружу со спонтанными чувствами, Берлиоз имел тенденцию впадать в устаревшие формальные клише. Дж. Х. Эллиот резюмировал это так: «Лучшее у Берлиоза — замечательно, его худшее — ужасное — и две степени, находящиеся между ними, неразрывно смешаны друг с другом.»Или, по более лестной оценке Гарольда Шенберга, вся работа Берлиоза представляет собой смесь изъянов и гениальности; моменты вдохновения чередуются с банальностями, переписыванием, застенчивым позированием, слабыми мелодиями и неуклюжими переходами, но все эти недостатки увядают перед его колоссальной силой. , оригинальность и пламенный романтизм.

Продолжая программу, каждое движение Harold начинается с описательного названия, которое привлекает больше внимания, чем формальная структура.Эгон Кентон утверждает, что названия были придуманы на заднем плане, чтобы ослабить шок аудитории от прослушивания новой музыки, которую они иначе не смогли бы понять. Первый называется: «Гарольд о Монтань. Scnes de mlancolie, de bonheur et de joie» («Гарольд в горах. Сцены меланхолии, счастья и радости»). Хотя ее часто называют модифицированной формой сонаты, более половины ее длины представляет собой медленное вступление, начинающееся с извилистой фуги, как будто предлагая академическую депрессию, из которой Берлиоз пытался спастись на природе.Только после того, как тома рассеивается темой Harold , возникает и становится очевидной сонатная форма.

Хотя комментаторы могут (и часто делают) спор об успехе его формальных достоинств, не может быть никаких споров относительно двух технических областей, в которых Берлиоз трансформировал музыку. Первый — это оркестровка. В своей авторитетной книге « History of Orchestration » Адам Карс называет Берлиоза «безусловно самым прогрессивным, оригинальным, независимым и смелым оркестратором своего времени.«В самом деле, Карс подозревает, что Берлиоз иногда создавал музыку для того, чтобы продемонстрировать предвзятый инструментальный эффект (и, возможно, в этом процессе он создавал отрезки, которые в традиционном смысле казались скучными). Тем не менее, Карс с иронией отмечает, что музыка Берлиоза так и не стал достаточно популярным, чтобы существенно повлиять ни на своих современников, ни на преемников, чтобы те переняли его нововведения (Джулиан Раштон предполагает, что Берлиоз наслаждался конфликтом между общими ожиданиями публики и его музыкальной реальностью.)

В большей степени, чем любой другой фактор, смелость Берлиоза проистекала из кажущихся недостатков в его обучении — после Гайдна он был лишь вторым великим композитором, не поднявшимся из рядов виртуозных исполнителей. Его также мало интересовала большая часть музыки прошлого.

Портрет Берлиоза работы Курбе

В результате он смог исследовать свойства каждого инструмента без предубеждений, чтобы понять их внутренние свойства, предложить новые техники (приглушение деревянных духовых инструментов, гармоники струн, текстуры смычка), придумывать новые комбинации для реализации своих выразительных целей и требовать от исполнителей. со знанием дела реализовать задуманные им эффекты.

Берлиоз вложил свои обширные, но интуитивные знания в области инструментовки в один из классических произведений музыкальной литературы, его 1843 Grande Trait d’instrumentation et d’orchestration modernes , в котором с большой тщательностью исследуется влияние каждого инструмента на восприятие слушателя и остается актуальным. По мнению Жоэля-Мари Фуке, с помощью этого трактата Берлиоз превратил науку об инструментах в искусство оркестровки. Вторая часть Harold — выдающееся проявление мастерства Берлиоза в этой сфере.Его название: «Marche de plerins chantant la prire du soir» («Марш паломников, поющих вечернюю молитву»). Первый раздел состоит из 16 повторений нежной темы марша паломника на ходячем басе, который поддерживает интерес за счет тонких вариаций как самой темы, так и тембра, проходящего через различные инструментальные комбинации. После центральной части религиозной песни, которая строится в неотложной гармонической прогрессии и сокращенном повторении вступления, следует замечательная кода запыхавшегося напряжения, в которой чередуются продолжительные сталкивающиеся ноты b (валторны) и c (арфа, гобой и флейта) 11. раз, прежде чем расслабиться в заключительный аккорд ми-мажор.По иронии судьбы, хотя этот механизм был самым популярным сегментом Harold в то время (часто исполнялся отдельно) и, таким образом, считался самым консервативным, его слегка измененные настойчивые повторы теперь можно рассматривать как полностью современный предвестник минимализма.

Другая бесспорная область мастерства Берлиоза — ритм. Тофиль Готье уподобляет свою ритмическую изысканность поэту Виктору Гюго, который презирал простые линии классического искусства и использовал приемы для изменения монотонности поэтических фраз.Действительно, у Harold есть резкое, естественное ощущение, которое бросает вызов линиям тактов и строгому таймингу с синкопами, пропущенными битами и неожиданными акцентами. Как только мы узнаем пьесу, отслеживание партитуры может быть как разочаровывающим, так и воодушевляющим, так как мы можем почувствовать огромное напряжение, когда Берлиоз ввел свою свободную концепцию в жесткие условные обозначения.

Третья часть Harold гордо демонстрирует ритмическое мастерство Берлиоза. Названный «Srnade d’un Montagnard des Abruzzes son matresse» («Серенада абруцкого альпиниста своей возлюбленной»), он открывается веселой деревенской темой гобоя и пикколо на фоне продолжительного открытого пятого гудка и бодрого синкопированного струнного ритма. , затем переходит в медленную жалобную мелодию английского рожка поверх мягко меняющихся струнных гармоний.Начальный ритм, заброшенная мелодия и лениво дополненная версия темы Harold возвращаются в поразительной коде, где, что примечательно, они накладываются как три независимых события, занимающих одно и то же звуковое пространство, что является совершенно непостижимой сложностью в контексте своей эпохи. предвестник автономных событий «случайной» музыки ХХ века.

Даже помимо вызывающих воспоминания названий, каждая из первых трех частей обогащена резонансами путешествий композитора.

Дж. М. Тернер: Паломничество Чайльда Гарольда — Италия (1832), сейчас в галерее Тейт, Лондон

В 37 главе своего Mmoires он говорил о том, как он проводил все время, которое мог в горах Италии, «свободный, чтобы игнорировать полет времени, презирать амбиции, смеяться от славы, блуждать по своему желанию, мечтать, лежать очарованные и тяжело дыша целыми днями на мягком, жарком, журчащем ветру сирокко, совершенно, совершенно, безгранично свободно.

«Беззастенчивая радость первой части явно проистекает из такой пылкой привязанности. Он также писал о« возвращающихся собирателях с полей, поющих мягкие литании под аккомпанемент печального звона далекого монастырского колокола »- четкое описание марша и кода вторая часть — и, в целом осуждая современную итальянскую музыку, он восхищался Палестриной и задумчивостью, производимой спокойными гармониями без мелодии или ритма во время службы Сикстинской капеллы — генератора средней части.В главе 38 он описал серенаду с кожаным выпадом, сопровождаемую мандолинами и волынкой, а в главе 39 — «длинную серию веселых и освежающих припевов, повторяемых снова и снова» блуждающими piffero (fife) игроками, спускающимися с гор — все это проявляется в элементах третьей части.

В то время как большая часть из Harold основана на заветных воспоминаниях композитора, четвертая часть завершает произведение полетом чистой фантазии, безумно отображающей все отличительные черты стиля Берлиоза. Однако она начинается с «Souvenirs des scnes prcdentes» («Воспоминания о предыдущих сценах»), поскольку соло-альт напоминает всему оркестру темы каждой предыдущей части — сознательный возврат к финалу Девятой симфонии Бетховена . (На самом деле, схема парадигмы обратная — оркестр Бетховена предлагает предшествующие темы, которые сердитые виолончели отвергают, а затем проявляют свою успокаивающую «Оду радости», тогда как ансамбль Берлиоза сочувственно поддерживает цитирование альта более ранних идей и объединяет их в свой собственный оптимистичный пыл. .)

Далее начинается настоящий финал — «Оргия разбойников» («Оргия разбойников»). Жак Барзун отмечает, что разбойники были мятежниками, которые обратились к природе, чтобы залечить раны общества, и что Берлиоз использовал их разгул как жестокую чистку, которая символизировала противоядие от репрессий традиционной жизни. В своей книге « Mmoires » Берлиоз описывает эту сцену как «яростную оргию, в которой вино, кровь, радость, ярость, все вместе, демонстрируют свое опьянение, медь, кажется, извергает проклятия и отвечает на молитвы богохульством; где они смеются, пьют, дерутся. Уничтожай, убивай, насилуй и совершенно разгоняй.«Тем не менее, Берлиоз знал, что десять минут беспощадного напыщенного шума будут неэффективными, и поэтому добавил дополнительное видение, которое:« скрипки, басы, тромбоны, барабаны и тарелки — все поют, подпевают и ревут в дьявольском порядке и согласии ». ярость уравновешивается тихими моментами, и даже могучие кульминационные моменты переливаются тем, что Карс приветствует как проницательную оркестровку и тщательный тональный баланс. Действительно, Берлиоз предваряет бешеную кульминацию ярким контрастом — мягкое закулисное струнное трио, задумчиво напоминающее мирное марш паломника до того, как разгул затмевает его.Ритмическая сложность изобилует, линии тактов практически исчезают, двойные и тройные метры накладываются друг на друга, а несколько выразительных удерживаемых нот предваряются связанной шестнадцатой, которая срывает ожидаемую мрачную долю с ощущением большой упреждающей срочности.

Возможно, самой большой проблемой, которую Берлиоз поставил перед собой в « Harold », было преобразовать давно забытый альт в особенный голос. Струнный историк Талли Поттер считает, что инструмент изначально нестабилен и опасен для игры на обоих концах его диапазона, который на одну пятую ниже яркости скрипки, но на октаву выше яркости виолончели, и отмечает, что для достижения акустического баланса он должен быть слишком большим, чтобы играть на плечевом инструменте; таким образом, его скомпрометированный размер придает носовой гортанный оттенок среднему регистру.Хотя они обычно включали альты в оркестровые струнные секции, композиторы эпохи романтизма не проявляли никакого интереса к альту как к сольному инструменту, который обогатил музыку 18-го века и возродится в 20-м.

Лайонел Тертис
(1876-1975)
с альтом

В самом деле, в своей книге « Mmoires » Берлиоз выразил сожаление по поводу «античного, абсурдного и достойного сожаления предубеждения, из-за которого исполнение партий альта было передано скрипачам второго или третьего разряда».

Когда скрипач посредственен, говорят: «Из него получится отличный альтист» ».

Берлиоз ухватился за статус альта как аутсайдера в мире музыки 19 века (с которым он, несомненно, отождествлялся), чтобы придать ему увлекательную, в высшей степени индивидуальную роль на протяжении всего периода Harold . Как и сам Берлиоз, сольный альт оказывается все более изолированным от оркестрового мейнстрима. В первой части она кажется единым целым с оркестровым изображением природы — она запускает тему Harold , чтобы вырваться из жесткости вступительной оркестровой фуги, а затем в серии скачкообразных восходящих фигур пытается пробудить себя и найдите подходящую мелодию для сонатной части, к которой от всей души присоединяется весь оркестр, создавая партнерство, в котором каждый стимулирует друг друга в единой согласованной смеси растущего возбуждения и движущей силы.Однако во второй части отношения рушатся — сначала расширенная тема Harold гармонично сочетается с песней пилигрима, затем становится разрушительной с триплетным ритмом, а затем становится совершенно раздражающей, так как быстрые арпеджированные аккорды (имитируя гитару, которую Берлиоз любил играть. во время прогулок по горам) играют sul ponticello [около моста] для резкого гнусавого плаксивого тона, который портит умиротворяющую медитацию торжественной молитвы, как шумный ребенок в церкви.

Третья часть находит соло-альт маргинальным, появляясь только для того, чтобы сыграть свою тему Harold в качестве удаленного наблюдателя за изображенной интенсивно человеческой любовной деятельностью. После того, как финал оставляет позади воспоминания о более ранних движениях, альт становится совершенно безмолвным, как будто Берлиоз, вызвавший натиск зла и восстание, оказывается слишком робким, чтобы присоединиться к нему — или, как если бы, как выразился Хью Макдональд, Берлиоз по темпераменту был чужд своим собственным фантазиям.Действительно, это слышно только еще раз — в гармонии с тщетной попыткой трио за сценой восстановить краткое дыхание безмятежной стабильности, после чего кипящий оркестр решительно оставляет их всех позади, чтобы скрепить свой мятеж.

В своем Mmoires Берлиоз обвинил в провальной премьере фильма Harold 23 ноября 1834 года дирижера Жирара, который не смог ускорить конец первой части, оставив ее холодной и вялой, а затем потерял счет во время выхода на бис. второй, призывая оркестр прыгнуть до конца.Но это неважно — аудиторию гораздо больше заинтересовал La Captive , постановка Берлиоза из поэмы Гюго об эротических мечтах гарема раба. (Следующее выступление двумя неделями позже привлекло еще меньше внимания — публика была поражена Шопеном, приглашенной звездой, сыгравшей Romanze из своего первого фортепианного концерта.) Берлиоз был так расстроен премьерой, что решил никогда никому больше не позволять. проводить любую из своих работ и, чтобы предотвратить неадекватное исполнение, он тщательно охранял партитуры и откладывал их публикацию ( Гарольд, появился только в 1848 году).Тем не менее, для потомков Берлиоз оставил в своей партитуре несколько донкихотских и навязчиво подробных инструкций, включая расположение исполнителей (соло-альт должен быть рядом с арфой), тип барабанных палочек для использования в различных фразах, метод игры. катание тамбуринов (пальцами), количество ударов в определенных тактах и предупреждение о том, что постепенное крещендо должно равномерно распространяться на 115 тактов.

По общему мнению, в том числе и по его собственному, Берлиоз был требовательным дирижером, который интенсивно репетировал каждую часть — с концерта 1843 года он вырезал финал, найдя тромбоны некомпетентными, а скрипок слишком мало для требуемого звука.(Звук, который искал Берлиоз, действительно был гигантским — в его идеальном оркестре было бы 435 музыкантов, в том числе 120 скрипок, 16 валторн и 30 арф!) Благодаря совместной работе всех исполнителей, Берлиоз раскритиковал дирижирование Вагнера как слишком свободное и приветствовал исполнение Гарольда , в котором соло альта обладало прекрасным ритмическим контролем, и другое, в котором соло исполнял скрипач оркестра, «не претендующий на роль виртуоз.»Мы можем только удивляться, что пылкий композитор подумал бы о разнообразных записях его забытой симфонии, которые мы сейчас имеем.

Согласно компиляции Ланса Бруннера, Symphonie Fantastique может похвастаться четырьмя полными записями (во главе с Рен-Бтоном, Фридом, Вайсманном и Вайнгартнером) в течение первого года электрической эры,

William Primrose

Гарольду пришлось ждать еще почти два десятилетия своего фонографического дебюта в исполнении Бостонского симфонического оркестра под управлением Сержа Кусевицкого с Уильямом Примроузом , альтиста (сейчас на компакт-дисках Biddulph или Naxos).

К счастью, результатом стало не простое представление, а истинная интерпретация, полная волнующего характера и проницательного выражения. Первая часть полна напряжения, поскольку альт прыгает вперед, стремясь к открытию, даже несмотря на то, что его темный тон предполагает скрытую угрозу, а нервная фраза оркестра рассеивает любое ощущение радостной возни в деревне. Вторая часть объединена глубоко медитативной духовностью, поскольку зачарованный альт легко сливается с песней струнных, а затем дополняет центральную часть нежными и задумчивыми арпеджио, в которых каждый мерцающий аккорд и каждая фраза изысканно сформированы.Третий тоже находится в состоянии сна с плавными переходами между разрозненными частями, чтобы смягчить деревенскую атмосферу. Финал блестяще отражает историческую позицию композитора, балансируя между эмоциональным излишеством и сдержанным классицизмом, углубляясь под поверхность, чтобы найти сердцевинный слой тревожного ужаса. Соло-альт горячо призывает к возвращению к стабильности, с гордостью заявляя о предыдущих темах, прежде чем неохотно уступить оркестровым мольбам присоединиться к разгулу.

Кульминационные моменты тяжелы, их тяжесть побеждает любое настроение подлинного освобождения, с искаженным басовым барабаном и расщепляющими слух тарелками (чему способствовало подчеркнутое качество записи), разрывающими звуковую ткань с сожалением и болью. Тромбоны шагают по текстуре, чтобы отразить любовь композитора к инструменту и то значение, которое он придавал его глубокому, но вызывающему волнение устойчивому тону.

Примроуз вспоминал, что он впервые выучил эту партию по запросу Артуро Тосканини для трансляции концерта 1939 года в исполнении NBC Symphony , в котором он был одним из главных альтистов, прежде чем начать сольную карьеру.Это захватывающее событие сохранено в довольно грубом звучании на компакт-диске Music & Arts. У нас также есть более лестная с точки зрения звучания, но гораздо менее захватывающая запись другой передачи Тосканини / NBC 1953 года с другим со-главным альтистом оркестра, Карлтоном Кули (BMG). Несмотря на баланс, который чрезмерно подчеркивает солиста, который почти перекрывает громкость всего оркестра, версия 1939 года намного более динамична, с захватывающе точным ансамблем и ритмической артикуляцией. В то время как вторая интерпретация подчеркивает классицизм произведения благодаря его неизменному темпу (за исключением ускорения в самом конце первой и последней частей), более ранний концерт добавляет дополнительную меру энергичной непринужденности и более тонкую гибкость темпа и фразировки, а также чистое внутреннее воздействие усиливается сухой акустикой без намека на эхо или атмосферу концертного зала.Сольная игра отражает разнообразную ауру каждого выступления: Примроуз чудесно переигрывается в первом, а Кули гораздо сдержаннее во втором.

Некоторое время казалось, что Primrose фактически владела Harold официально. Он вернулся в качестве солиста в 1952 году с сэром Томасом Бичем , дирижирующим его Королевский филармонический оркестр (Sony). Как и в случае с его знаменитыми записями Symphonie Fantastique (EMI) и Requiem (BBC), Бичем создает терпеливое, изящное и прекрасно сбалансированное чтение, излучающее грацию и умеренность, как если бы сублимировать свой собственный характер, чтобы позволить самой музыке сиять. (таким образом, нейтралитет без неумолимой жесткости и эмоциональной отстраненности, которые опускают рекорд Тосканини 1953 года и, возможно, достигли своего пика в записи 1977 года Лорина Маазеля и Кливлендского оркестра с Робертом Верноном на лондонской пластинке).Хотя такой подход можно хвалить как уважающий Берлиоза, его также можно рассматривать как разочаровывающе отчужденный отказ от использования глубоко личных страстей, которые в первую очередь питали сочинение этой работы. (Концерт Бичема на BBC в 1956 году с участием Frederick Riddle (BBC CD) немного резок и скомпрометирован ужасающей сольной игрой.)

Primrose снова появился в 1958 году в первой стереосистеме Harold , где Чарльз Мунк дирижировал Boston Symphony (RCA).Никогда не погрязший в эмоциональном излишестве, Мунк демонстрирует самый быстрый Harold в истории за 38 минут, затаив дыхание, только частично за счет исключения повторения экспозиции первого движения (что добавило бы около 1 минуты). Темпы автопарка позволяют не вдаваться в подробности. Таким образом, первое движение — это больше бег трусцой, чем прогулка по стране, а жестокая скорость арпеджио во втором действительно стала испытанием для Примроуза (которое он блестяще проходит). Третий, как правило, идет в темпе и, таким образом, исключает переключение на более быструю передачу, которая обычно следует за спокойной секундой, в то время как сладкое, насыщенное вибрато соло игнорирует «кожаный выпад» серенадера, описанного композитором.Острый и ясный финал подчеркивает ощущение музыкальной абстракции над характеристикой кутежа в партитуре. Весы преувеличивают арфу и треугольник, но сверкающая прозрачная запись показывает характерное для дирижера отсутствие претензий.

Любопытно, что, несмотря на нынешнюю репутацию Берлиоза как квинтэссенции французского композитора своего времени, у нас мало записей Гарольда , сделанных французскими дирижерами. Помимо нетипичного Мунка, один из очень немногих — родом из Montreal Symphony во главе с Charles Dutoit и Pinchas Zuckerman (Лондон), и это красота. За 45 минут это самый неторопливый Harold , который я слышал на пластинке, с исключительно плавным, смешанным и терпеливым раскрытием музыкального великолепия, усиленного жидкой романтизированной фразировкой Цукермана. Тем не менее, чтобы не погрязнуть в утолщенных текстурах, звучание во всем остается четким, а текстуры — яркими. Третья часть, в частности, переполнена любовью к буколическим сценам, вдохновляющим Берлиоза.

Еще одна династия записей Гарольда , которую следует разместить рядом с записями Примроуза, — это три, возглавляемые Колином Дэвисом .Возможно, вспоминая происхождение произведения, первая запись Дэвиса 1963 года с оркестром Philharmonia Orchestra (EMI) включает знаменитого Иегуди Менухина , который, как и Паганини, был знаменитым скрипачом. (Примроуз также начал свою карьеру и сделал первые записи на скрипке, но затем отказался от нее в пользу альта.) Возможно, признавая статус Менухина, Дэвис подчиняется склонности своего солиста к интонации. Слава Менухина, по-видимому, также повлияла на маркетинг альбома, поскольку его имя на обложке LP появилось гораздо более крупным шрифтом, чем дирижер или оркестр (а из исполнителей на корешке указан только Менухин).На 44-й минуте чтение довольно мягкое и загорается только в самом конце, поскольку острые акценты красочно борются с устойчивым, в остальном, лежащим в основе ритмом. Пластинка Philips 1975 года под управлением Дэвиса с лондонским симфоническим оркестром и Nobuko Imai резче, быстрее, ритмично напряжена и менее доминирует соло. Последний концерт Дэвиса Harold — это концерт London Symphony 2003 года с участием Tabea Zimmerman (2003, LSO CD) — даже быстрее и ярче, чем в 1975 году, где каждая секция тщательно охарактеризована, но особенно примечательна необычайной детализацией звучания. запись, из которой постоянно возникают тембры, способствуя прекрасной оценке знаменитых оркестровых навыков Берлиоза.Несмотря на то, что звучание звучит немного сдержанно, текстурная дифференциация настоятельно предполагает звучность, приближающуюся к эстетике самого композитора.

Что касается полной исторической интерпретации, Джон Элиот Гардинер возглавляет Джерарда Коса и Orchester Revolutionnaire et Romantique (1994, Philips CD) в прочтении, которое сознательно имитирует исполнительские практики времен композитора. В примечаниях к своему сопутствующему компакт-диску Symphonie Fantastique Гардинер осудил «приведение в соответствие» более тонким звучанием современных оркестров, которые дают грубую замену тонко откалиброванным тембрам и текстурам Берлиоза, и вместо этого оправдал сочетание аутентичных и новых инструментов осуществить историческую переоценку, воссоздав характерный оркестровый звук, которого Берлиоз достиг с его высочайшим инструментальным мастерством.Их Harold действительно замечательны, хотя есть некоторые звуковые компромиссы с современными ушами; таким образом, в то время как острые барабаны действительно волнуют, тромбоны, которые Берлиоз считал звуковым якорем, кажутся довольно легкими для этой роли. Чистая звучность добавляет обширную вливу выразительного характера, особенно очевидную в финале, где внутренние голоса держатся за свои собственные, а пронзительный пикколо и кружащиеся скрипки выделяются, а не смешиваются с общим миксом.

Несмотря на эти прекрасные отчеты старых дирижеров, давайте не будем забывать, что Берлиозу было всего 31 год, когда он написал Гарольду .Более чем любой другой дирижер, Леонард Бернштейн возглавил партитуру с захватывающим и весьма уместным юношеским энтузиазмом. Его запись New York Philharmonic 1961 года (Sony) должна была представить еще одно соло Примроуза, который, по-видимому, заболел, и поэтому вместо него играет Уильям Линсер , главный альтист филармонии, который действительно кажется полностью интегрированным в оркестровую ткань и является для дальнейшего ощущения непосредственности и вовлеченности.Резкий, дерзкий и худощавый, результат приближается к ощущениям от старинных инструментов, но с захватывающей страстью, отсутствующей в большинстве реконструктивных попыток. В самом деле, спектакль является страстно-романтическим, ощетинившимся энергией, поскольку Бернштейн пытается вырвать из своих сил максимум рвения. Бернстайн также оставил нам ремейк 1977 года с оркестром National de France и Donald McInnes (EMI), что не менее захватывающе, но более тонко. Сопутствующая французская запись Symphonie Fantastique откровенно стремительна и тщательно детализирована, но для первой части Гарольд Бернштейн руководствуется тщательным балансом Тосканини между классической сдержанностью и мятежным изобретением, чтобы изобразить двойственность концепции Берлиоза с постоянным возбуждением. всплески, которые возникают и утихают естественным образом в рамках французской оркестровой традиции гладкого, мягкого звука, в котором укладывается общее исполнение.В результате получилось прекрасное изображение художественной борьбы, которая велась в душе композитора, постоянно бегая, но сдерживаемая эстетическими корнями, из которых он не мог полностью извлечь себя. Средние части обеспечивают безмятежную передышку и естественным образом ведут к финалу, который Бернштейн изображает тревожным и мрачным, как бы чтобы подчеркнуть неспособность композитора полностью отождествиться со своей фантазией, но затем завершает это диким и сбивающим с толку финальным ускорением, как если сломать настроение, сбросить философскую ношу и вооружить юного Берлиоза готовиться к новому приключению.Плотное звуковое окружение, которое не только усиливает «французский» звук ансамбля, но и вносит большой вклад в его эффективность, возможно, частично возникло как артефакт квадрафонического формата оригинального релиза.

Среди других записей, которые мне понравились, бюджетная версия Rivka Golani и San Diego Orchestra под управлением Yaov Talmi (Naxos), хотя и не отличается от уже отмеченных, на удивление качественна и идиоматична. .И хотя на первый взгляд 37-минутная запись Игоря Маркевича с Хайнцем Кирхнером кажется превосходит остальных по скорости, не обманывайтесь — время связано с огромным сокращением финала (с номерами с 46 по 52). в партитуре Брейткопфа и Хртеля), несмотря на то, что композитор выписал обе идентичные итерации длинной средней части, как бы настаивая на необходимости повторения. В любом случае, это прочное, плотное, сильно текстурированное германское прочтение, как и следовало ожидать от Берлинской филармонии , что свидетельствует о настойчивости Паганини (поддержанной Листом), что Берлиоз был истинным художественным наследником Бетховена.

Но даже на фоне безупречного качества этих записей, мой самый любимый — это недооцененная запись 1953 года Hermann Scherchen и Royal Philharmonic (Westminster LP, кратко доступная в коробке Tahra на 4 компакт-диска). Разделяя большую часть чувства чистого приключения Бернштейна 1961 года и с еще большим внутренним волнением, чем Тосканини 1939 года, его подход отражает огромную необузданную индивидуальность Кусевитзи, но добавляет дикие крайности, показывая как самую медленную вторую часть в истории, так и самую быструю четвертую. После обманчиво безмятежного методичного открытия настроение разрушается из-за внезапного перехода к огромной скорости и силе, поскольку солист Фредерик Риддл , в гораздо лучшей форме, чем с Бичемом, копается в своем инструменте и отбрасывает свои фигуры с поразительным стаккато посреди оркестровой музыки. рычит. Средние части могут похвастаться характерными, очеловечивающими штрихами — вторая перерастает в глубоко религиозный восторг, по мере того как осторожные фразы постепенно приобретают уверенность с удлиненными линиями, а третья пробуждает дилетантство серенадеры Берлиоза через напряженный темп и прерывистый аккомпанемент.Но именно в финале Шерхен делает все возможное, яростно противопоставляя сладкие моменты отдыха диким головокружительным кульминационным темпам, полностью передавая неустойчивость психики композитора, разрывающуюся между стабильностью социальных ожиданий и его возбужденным воображением. Однако Шерчен приберег свой самый большой сюрприз на самый конец — заставив нас ожидать поистине свирепого финала, он застает нас врасплох тщательно сдержанной финальной кульминацией, как бы напоминая нам, что, в конце концов, это концертная музыка. расположенный в условностях ушедшей эпохи.Из всех представленных выступлений, Шерхен ближе всего вызывает у современных слушателей явный шок и изумление, которые, должно быть, испытали зрители Берлиоза, впервые столкнувшись с его музыкой.

Множество источников информации о Гарольде В Италии и Берлиозе в целом начинаются с собственного Mmoires композитора, доступного в нескольких редакциях и переводах. Среди биографий я нашел биографии Д. Керна Холомона (издательство Гарвардского университета, 1989 г.), Дэвида Кэрнса (Калифорнийский университет, 1999 г.) и Хью Макдональда (Дж.M. Dent & Sons, 1982), особенно информативно. Макдональд также является автором музыкального путеводителя BBC по оркестровой музыке Берлиоза (University of Washington Press, 1969), а Кэрнс внес ценную статью о Берлиозе в сборник Симфония под редакцией Роберта Симпсона (Penguin, 1966). Cambridge Companion to Berlioz (под редакцией Питера Блума, Cambridge University Press, 2000) включает статьи Джулиана Престона о жанрах, Пьера Ситрона о Mmoires и Жоэля-Мари Фуке о Grande Trait d’instrumentation et d’orchestration . Книга Жака Барзена « Берлиоз и романтический век » (Little, Brown & Company, 1950) представляет собой необычный и обширный анализ композитора в контексте его психики и времени. Книга Пола Генри Лэнга « Музыка в западной цивилизации » (W. W. Norton & Company, 1941) глубоко проницательна и лична. Прежде всего, полная оркестровая партитура (перепечатанная Дувром в том же томе, что и Symphonie Fantastique , 1984, ) демонстрирует необычайную сложность концепции Берлиоза.Эта статья обязана всем этим, наряду с примечаниями к пластинкам и компакт-дискам, которые я цитировал.

Авторские права 2008 г., Питер Гутманн

Артикул | 1819 Новости

Автор Джим МакДейд

Юпитер это самая большая и самая старая из известных планет в нашей солнечной система. По словам ученого программы Juno Лукаса Паганини, зонд НАСА Juno делал «невероятные научные открытия» о Юпитере последние пять годы.

Юнона, который был запущен в 2011 году ракетой Atlas V производства United Launch Alliance. в Декатуре раскрывает секреты Юпитера, измеряя и исследуя его гравитационное поле, магнитное поле и полярная магнитосфера. Зонд также предоставление изображений с высоким разрешением, которые дают нам невиданные ранее виды на турбулентные атмосферные слои планеты-гиганта.

Юпитер, мир с 80 лунами — это планета с необычной энергией, которая испускает больше энергии, чем получает от Солнца.Juno был построен компанией Lockheed Martin и является управляется Лабораторией реактивного движения (JPL) в Калифорнии. Юпитер излучает очень высокие уровни излучения, что потребовало от конструкторов установки тяжелых радиационная защита для защиты электроники на борту «Юноны». Лаборатория реактивного движения заявила зонд «бронирован как танк» от излучения Юпитера.

Композит был создан с использованием инфракрасных данных, собранных телескопом Gemini North (слева), и изображения в видимом свете, сделанного космическим телескопом НАСА Хаббл. Оба изображения были созданы на основе данных, полученных 11 января 2017 года.

Поклонникам научной фантастики будет интересно узнать, что Юнона практически подтвердила одно из описаний атмосферы Юпитера, сделанных покойным Артуром Кларком. В своей новелле 1971 года «Встреча с Медузой» Кларк представил, что атмосфера Юпитера будет состоять из сложных слоев и течений, которые он назвал «jovacline».Главный исследователь Juno доктор Скотт Болтон обнаружил, что мощные многоволновые сенсоры Juno открыли ранее скрытые глубокие слои облаков и выявили вероятное существование спекулятивного «жоваклина» Кларка, который похож на термоклины, обнаруженные в океанах Земли.

По словам ученого Джуно Керен Дуэра, Большое Красное Пятно, видимое на изображениях Юпитера, представляет собой бурю глубиной 300 миль, достаточно большую, чтобы поглотить Землю и гравитационно воздействовать на орбиту Юноны, когда она проходит над головой.

Миссия Юноны прошла так хорошо с тех пор, как она прибыла на Юпитер в 2016 году, что ей было предоставлено еще несколько лет, чтобы продолжить раскрытие секретов планеты, настолько большой, что Земля и все другие планеты в Солнечной системе могли уместиться внутри него. Остается загадкой, почему Юпитер показывает красивые красные, желтые и другие цвета, которые видны на его облаках.

Воскрешение Паганини / Музыкант Юджин Фодор сыграет ценную скрипку «Cannon» композитора

Его зажигательная скрипичная игра, полная беспрецедентных подвигов виртуозности и импровизации, собирала возбужденные толпы, куда бы он ни шел.Его сочетание зрелищности и артистизма вызывало восхищение его современников, включая Листа, Шумана и Шопена. Его демоническая внешность, в том числе смертельная бледность из-за болезни, породила слухи о сатанинских союзах — слухи о том, что сам скрипач не сделал ничего, чтобы подавить.

Николо Паганини умер более 150 лет назад, но скрипка, с которой он творил свое волшебство, живет. На этой неделе этот знаменитый инструмент — Guarneri del Gesu 1742 года, который он назвал «Пушкой» из-за его мощного звука — совершит свое первое путешествие на Западное побережье.

В сольном концерте в пользу фонда Amici во вторник вечером — за день до дня рождения Паганини — скрипач Евгений Фодор исполнит программу из музыки Паганини, сыгранную на собственной скрипке мастера.

«Паганини был невероятным гением, который дал нам новую эпоху эмоционального возбуждения и музыкального вызова», — сказал недавно Фодор из Гонолулу, где он давал концерт. «Его влияние распространилось на все аспекты исполнительского искусства, поэтому я так сильно переживаю за это событие.«

Программа концерта театра Хербста будет включать в себя некоторые из самых ярких представлений Паганини, в том числе набор бравурных вариаций «Le Streghe» («Ведьмы»), три знаменитых каприса и набор вариаций на тему из оперы Россини «Моисей». в Египте «все играли на одной струне (одна из фирменных уловок Паганини).

Но не менее замечательна, чем музыка, и сама скрипка, которая до этого была в этой стране всего дважды.

Когда Паганини умер в 1840 году, он завещал «Пушку» своему родному городу Генуе, где она остается под замком. Помимо двух предыдущих поездок в Нью-Йорк, в него играют только после ежегодного Международного конкурса Паганини, когда лауреат премии может выступить на нем.

Победителем 1972 года стал Фодор, который через два года прославился победой на конкурсе Чайковского в Москве. Он говорит, что с тех пор у него не было возможности играть на скрипке Паганини, но на протяжении многих лет он часто исполнял музыку композитора вместе со стандартами скрипичного репертуара.

«Пушка» была одним из поздних творений кремонского мастера Джузеппе Гварнери, получившего прозвище «дель Джезу» («Иисус») из-за своей привычки штамповать на своих скрипках буквы IHS, начальные греческие буквы слова Имя Иисуса.

Последний отпрыск выдающейся семьи инструментальных мастеров, Гварнери создал скрипки, известные своим ярким звуком и богатством цветовой гаммы — особенно в последние годы, когда смерть его более консервативного отца позволила ему продолжить свои более экспериментальные наклонности.

Скрипки дель Джезу встречаются гораздо реже, чем скрипки Страдивари, их сейчас всего около 80. Лишь небольшая часть из них, в том числе «Пушка», относятся к позднему периоду. Для преданных дель Джезу, одним из которых является Фодор, нет ничего похожего на них.

«Исключительная глубина и тон, которых удалось достичь Гварнери дель Джезу, намного превосходит попытки любого другого производителя, включая Страдивари. Это связано с толщиной дерева и тем, как он изгибает его, чтобы звук не был резким. ,» он говорит.

«На них играть сложнее, чем на Strads, из-за толстых верхней и нижней пластин. Он не реагирует так легко, поэтому нужно иметь технику смычка, которая позволяет захватить струны и углубиться в звучность, лежащую под поверхностью. Когда-то достигнув этого, вы получите эту чудесную, ни с чем не сравнимую палитру цветов ».

«Иногда я играю на концерте Strad и своего дель Джезу вместе, просто чтобы дать публике шанс ощутить разницу. Мне нравится использовать аналогию с тем, что Strad подобен закату, где весь горизонт золотой, но дель Джезу — это огненный закат, полный пурпурных и красных цветов.«

По словам Фодора, именно пропаганда Паганини впервые познакомила музыкальный мир с этими необычными инструментами.

«До его времени величие этих инструментов было практически неизвестно. Они сидели в туалете и в домах бедняков, и их приводили для деревенских танцев и вечеринок. Но со времен Паганини почти все великие виртуозы предпочитали их».

«Пушка» прибудет в Сан-Франциско с различными мерами безопасности, включая страховой полис на 40 миллионов долларов.Затем, прежде чем он вернется домой в Геную, Фодор планирует повторить программу этой недели в марте в Карнеги-холле, в свое 50-летие.

«Я собирался выпить пару стаканов и лечь спать», — говорит он со смешком. «Но, может быть, так будет веселее».

КОНЦЕРТ

Скрипач Евгений Фодор исполняет оперу Паганини «Пушка» в 18:30. Вторник в Театре Хербста, 401 Ван Несс Авеню, Сан-Франциско.Билеты: 25-40 долларов. Звоните (415) 392-4400.

Паганини из Wexford среди 18 компаний, присоединившихся к новой программе листинга

ВОСЕМНАДЦАТЬ Ирландские компании по производству продуктов питания и напитков, в том числе Paganini, производитель мороженого на Росслэр-роуд, на этой неделе присоединятся к новой программе Bord Bia и Compass Group Ireland, которая направлена на то, чтобы помочь малым и средним ирландским компаниям получить ассортимент своей продукции. внесен в список на рынке общественного питания.

инаугурационная программа Bord Bia / Compass Group Ireland «Food Heroes» направлена на предоставление участникам поддержки и рекомендаций, которые помогут им обеспечить, развивать и поддерживать бизнес с Compass Group Ireland дома и за рубежом. Компании, пользующиеся преимуществами программы, варьируются от шоколада и мороженого без сахара до йогуртов, обогащенных белком, а также мини-пирожных без глютена, смесей семян, кукурузных лепешек без ГМ и отмеченных наградами суши.

Это первый случай, когда Bord Bia заключила партнерское соглашение с оператором сферы общественного питания с целью предоставления комплексной практической программы, включающей семинары и наставничество. Compass Group Ireland, ведущая ирландская компания по оказанию продовольственных и вспомогательных услуг, работает со многими известными объектами, включая стадион Aviva в Дублине, где подают 100 000 обедов в день.

Зонда паганини: полный каталог моделей, характеристики, отзывы на все автомобили Pagani (Пагани)

Интересный автомобиль — Pagani Huayra — Об автомобилях

Тест-драйв Ferrari Enzo / Феррари Энзо. Enzonda.

В NASA подтвердили, что спутник Юпитера Европа имеет подледный океан и в 2023 году туда оправят зонд

Это очень важное открытие, так как Европа — наиболее перспективная цель в программе NASA по поиску внеземной жизни.

Этот выброс был впечатляющим и его удалось увидеть, находясь на Земле.

Если все будет и дальше идти по плану, то миссия NASA Europa Clipper стартует уже в 2023 году.

Украинец купил суперкар за миллион с лишним долларов

электронных журналов Thieme — Aktuelle Dermatologie / Abstract

История публикаций

Zusammenfassung

Аннотация

Literatur

ПРИЗРАК ПАГАНИНИ | Kirkus Обзоры

Исследование локального окружения ионов Ti3 + в TiO2 (рутиле) с помощью 17O HYSCORE | Интернет-исследования в области здравоохранения и окружающей среды (HERO)

Классические ноты — Классическая классика

Артикул | 1819 Новости

Воскрешение Паганини / Музыкант Юджин Фодор сыграет ценную скрипку «Cannon» композитора

КОНЦЕРТ

Паганини из Wexford среди 18 компаний, присоединившихся к новой программе листинга

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики